Алексей Алексеевич Рогаткин

(02.08.1931 — 18.11.2013)

     Алексей Алексеевич Рогаткин родился в Татарске Новосибирской области. Окончил юридический факультет МГУ. Заслуженный юрист РФ. В 1989 г. был избран первым заместителем председателя президиума Московской городской коллегии адвокатов, а с 1993 по 1997 г. – председателем президиума МГКА. После создания Международного союза (содружества) адвокатов избирался его вице-президентом, с 2004 по 2011 г. – первым вице-президентом, а с 2012 г. – почетным вице-президентом.
     В турнирном бридже стал выступать с конца шестидесятых годов. В 1984 году выиграл командный чемпионат Москвы вместе с Л. Оpманом, М. Донским, М. Кацманом и Р. Иоффе.

Вспоминает Святослав Дёмин
     С Алексеем Алексеевичем Рогаткиным я познакомился в 1961 году. Он – тридцатилетний – был адвокатом, специализирующимся по уголовным делам, а мне в ту пору было 20, я учился на третьем курсе в МАДИ. Свела нас, таких разных, общая страсть к театру, а сблизила любовь к преферансу. Театр же и привел Лешу в Москву. Сразу после школы он поступил на факультет иностранных языков в Свердловске. Когда он учился на втором курсе, туда в поисках талантов приехала отборочная комиссия МХАТ. Леша прошел, как теперь говорят, кастинг, и в 1950 г. был принят в школу-студию МХАТ, где учился вместе со Львом Дуровым, с Леонидом Харитоновым и Олегом Анофриевым. Там что-то не заладилось, школу пришлось оставить после второго курса, и Леша поступил на юрфак МГУ. Однако сцена не отпускала, и он с 1952 года играл в Студенческом театре МГУ, куда и я пришел в 1961. Самодеятельный СТ МГУ в то время был так популярен, что красовался на сводных афишах московских профессиональных театров. Руководил им народный артист СССР Сергей Иосифович Юткевич, а в разное время там работали Ролан Быков, Марк Захаров, Роман Виктюк.
     Где-то в 1962-64 г (точнее сказать не могу) нас пригласил к себе Феликс Французов. Он жил на Малом Власьевском, мы там часто «писали пулю», но на этот раз небольшая группа преферансистов собралась, чтобы встретиться с Порай-Кошицем (если не ошибаюсь, профессором-химиком из МГУ), который и ввел нас в мир бриджа. Он рассказал о правилах игры и даже дал какие-то понятия о силе открытия и подсчете онерных очков. С того дня преферанс был забыт. Бридж и только бридж! Играли, естественно, в роббер. Никакой литературы у нас не было, как не было связей с другими любителями бриджа.
     В 1965-68 я работал в Африке – преподавал сопромат и прочие премудрости местным ребятам. Там я нашел и перевел толстенную французскую книгу “Bridge à la une”. Вернувшись в Москву, я собрал группу картежников, в числе которых были Леша Рогаткин и Феликс Французов с женами, и поделился с ними премудростями французской системы. Мы встречались у меня по воскресеньям и играли на двух столах индивидуальные турниры. Помню сшитые из клеенки кармашки для сдач и расчерченные от руки протоколы. Наше знакомство с московским спортивным бриджем состоялось осенью 1969г. О предстоящем парном турнире в Вычислительном центре Академии наук мы узнали от Леночки Ефимовой, жены Марика Мельникова. Мы с Лешей решили поучаствовать и неожиданно заняли третье место. «Старички» подходили знакомиться, поздравляли. Так появилась и была замечена пара Демин-Рогаткин. Сам турнир помню плохо. Мы с Лешей сильно нервничали, до дрожи в пальцах. Хотя атмосфера была весьма свободная. Помню громогласную заявку Юрия Константиновича Солнцева: «Шесть без козыря!», на что так же громогласно последовало: «Контра!» и «Реконтра!», а потом смех и возмущенные голоса. Никакой тактики парной борьбы на максы мы тогда не понимали. Леша как-то сказал, что мы хорошо сыграли, потому что бесстрашно контрили натянутые контракты, как геймовые так и частички, сажая их по без одной.
     Прелесть робберов и воскресных индивидуалок померкла. Мы стали играть в командных и парных соревнованиях в Москве и на выездах: Таллин, Тарту, Вильнюс, Львов, позднее – Юрмала.
     Огорчает, что подводит память. Не могу вспомнить, когда начались регулярные ежегодные командные первенства Москвы. Но почитал статьи в «Мемориале» и успокоился: не я один не помню. Все авторы либо путают даты и события, либо пишут только то, что помнят (как им кажется, точно), опуская то, что в тумане, и получаются клочки, из которых не склеивается достоверная картина. Думаю, не будет ошибкой сказать, что начались эти первенства в самом конце 60х-начале 70х.
     Постоянной площадки не было. Командные соревнования (матчи) играли по квартирам. Свою команду «Ладья» мы с Лешей образовали в первой половине 70х. Второй постоянной парой в ней были Володя Иванов и Феликс Французов (вплоть до его отъезда в США в 1979г., когда его место занял Володя Флейшгаккер). Третьей парой с какого-то времени были Миша Стрижевский – Вася Стояновский, которого вскоре заменил Марк Глушаков. Алик Макаров в своих воспоминаниях называет «Ладью» «известной командой». Он, безусловно, прав – она такой и была: мы четырежды выигрывали первенство Москвы, обходя команды Вилена Нестерова (двукратных чемпионов СССР), Генриха Грановского, Лени Ормана и других китов московского бриджа. А на выездах нам не везло, мы только один раз заняли третье призовое место на всесоюзном турнире.
     Просуществовала «Ладья» примерно до 1980г., когда я уехал работать в ООН (возможно, она мой отъезд пережила, но установить это мне не удалось). Незадолго до этого мы рассорились с Лешей, как это часто бывает, на «обсуждении». Повод для ссоры был пустяковый – разошлись в анализе нашего виста в какой-то сдаче. Беда в том, что «анализ» имел место после турнира во время дружеского роббера вокруг бутылки. Тон обсуждения зашкалило, и Леша заявил, что вообще прекращает играть в бридж. Это было очень некстати: через неделю «Ладья» должна была ехать в Вильнюс на полуфинал первенства СССР. Мы уговаривали его всей командой. Но Леша был неумолим. Больше мы парой не играли, хотя помирились во время его визита в Нью-Йорк году в 1988. А в Вильнюс я поехал с Леней Орманом. До сих пор у меня остается очень хорошее послевкусие от той поездки, от партнерства с Леней (хотя в финал мы не вышли).
     Леша держал «бридж-голодовку» около года, но, в конце концов, сдался и играл еще несколько лет в разных командах и даже, судя по архивам, один раз выиграл командное первенство Москвы. И все же мы с ним еще один раз сыграли. В самом начале 2000х я заехал за ним и привез в клуб, где игрался парный на ИМПы. И мы закончили в плюсе, хотя на протяжении всего турнира Лёша охотно откликался на предложения старых знакомых «по маленькой». Вообще мне с Лешей было комфортно играть. Мне нравилась его спокойная, серьезная манера поведения за столом, собранность и дисциплина. Наблюдая его перед турнирами, я думал, что, наверное, так же он готовится к выступлениям в суде или к выходу на сцену. Бридж он любил всерьез и полностью отдавался игре. Мы оба были слабыми теоретиками (читать было и нечего, и некогда). Выигрывали не с помощью тонкостей хитроумной системы, а благодаря солидному висту и розыгрышу, ну и за счет здравого смысла в торговле. Доверие партнеру тоже было немаловажным. Торговали сначала французскую натуралку «Пятый мажор», а потом, кажется, перешли на «Березку».
     Леша оставил после себя двоих детей, пятерых внуков и правнучку. Похоронили его на Мамоновском кладбище.